Мой "Червяк" теперь тоже вступил в ряды фиков, на которые кому-то захотелось написать рецензию! И этот кто-то - alter-sweet-ego
Спасибо тебе Безумно приятное чувство))) Я помню, что тебе фик не совсем пришелся по душе, а оттого еще больше ценю, что рецензия написана объективно, с анализом всех "за" и "против"
Рецензия опубликована тута
Но я все-таки и себе ее запостить хочу
Рецензия на фик Червяк
Вряд ли на свете существует хоть одно произведение искусства, трактовка которого не вызывает спорных мнений и вообще является однозначной. Мало того, что на вкус и цвет все фломастеры разные, так ещё и различия в личном опыте каждого читателя (и каждого критика) непрозрачно намекают на то, что одинаковой интерпретации чего бы то ни было всё равно никак не добиться.
Но между тем, общие моменты — хотя бы по поводу фактического наполнения и тех смыслов, которые автор выразил достаточно чётко — всё равно «проскакивают» в восприятии и оценке. Так, например, один из основных вопросов, возникающих при чтении фанфика «Червяк» от Wolfberry, можно смело назвать биологическим. И звучит этот вопрос, а точнее — вопросы, примерно так: червяк в Азкабане? Как так? Что он там делает? Откуда он там взялся? Что с ним произойдёт?
На некоторые вопросы автор отвечает, на некоторые читателям придётся ответить самостоятельно: минутка самообразования в энциклопедии или гугле никогда ещё никому не бывала лишней, но все эти вопросы, по сути, не главное. Червяк в Азкабане — примите это как данность. Но, разумеется, быть единственным действующим лицом в тексте фандома ГП, червяк быть не может. И кто бы вы думали является вторым персонажем? О, это самый, пожалуй, «хороший» из всех заключённых этой страшной волшебной тюрьмы — мистер Сириус Блэк, от лица которого и ведётся повествование.
POV вообще — сильная штука, а азкабанский POV и вовсе, наверное, следует обозначать каким-нибудь новым, совершенно особенным жанром, потому что фанфики на тюремную тему, написанные от первого лица, всегда вызывают сильные, хоть и смешанные чувства. Так и в «Червяке»… Что мы видим? В первую очередь, это поток сознания. Рассуждения, по своему внутреннему наполнению близкие к горячке и бреду. И автор передаёт их точно и достоверно: в хорошем смысле горячечно, в убедительном смысле бредово. Убедительно настолько, что слабонервным лучше не читать этот фик за едой.
Хмыкаете и не верите? Что ж, убедитесь сами:
«Червяк, лениво растягиваясь и вновь собирая жирное склизкое тело гармошкой, выползает из-под щербатой миски. Даже в непроницаемой тьме Азкабана я способен видеть его ухмыляющуюся безликую морду: и не поймешь, где у червя начало, а где конец».
Наверное, «ухмыляющаяся безликая морда» обратила сейчас на себя особое читательское внимание, заставив любителей и коллекционеров перловки радостно почесать ручки в предвкушении нового экземпляра в коллекцию. Однако я бы не советовала воспринимать этот словесный оборот как перл или авторский ляп. Авторский — это правильно, но только не ляп, а приём. Стилистический ход, абсолютный оксюморон, призванный одновременно подчеркнуть вопиющую мерзость описываемого создания и продемонстрировать вопиющую же агонию, в которой находится сознание Сириуса.
Для того, чтобы указать на эту агонию достаточно на самом деле одного, пожалуй, ключевого в этом тексте предложения:
«Мне кажется, что в звенящей тишине камеры, я слышу гулкие удары маленького сердца, звуки сбившегося дыхания, ощущаю запах его страха».
Сириус слышит то, чего нет (и, может быть, даже быть не может — оцените игру слов и спросите уже у Википедии, есть ли у червяков сердце), чувствует то, чего нет, и думает о том, о чём в общем-то нормальные люди не думают. И, хотя многим такая натуралистичность безумия покажется неправдоподобной, я оставлю за собой право настаивать: а что ещё может произойти с человеком в тюрьме, в которую он безвинно попал за смерть лучшего друга и вокруг которой летают дементоры? Депрессия — ясное дело, уныние — сколько угодно, попытки к суициду — отлично, но их предотвратят. Но что потом? Вот именно, только безумие и остаётся.
Ладно, с безумием — основной смысловой линией этого фанфика — мы разобрались. Минуя все остальные (пусть уж каждый решает сам, аллегорией чему, аллюзией на что и символом чего является несчастный червяк — быть может, это всё насквозь прогнившее магическое сообщество корчится сейчас под презрительным взглядом Бродяги), перейдём к сюжету. Ну, какой может быть сюжет в драббле? Нет, скорее — как можно описать сюжет драббла без спойлеров?
Я постараюсь: Сириус видит червяка, Сириус думает, что с ним сделать, Сириус делает. Пришёл — увидел — победил, и не иначе. Рядовая сценка из жизни, ведь каждому из нас на нашем нелёгком пути хоть раз да попадалось какое-то противное насекомое (вот вам и ещё одна аллегория), и что с ним делать — каждый решает опять-таки сам. О том, как с этим вопросом справился Блэк, нежным фиялкам читать однозначно не стоит: стошнит.
Разумеется, такого эффекта невозможно добиться одним смысловым наполнением. Для того, чтобы текст вызывал определённые чувства, будь то ненависть, любовь, нежность или отвращение — или вся палитра полностью, он должен быть выдержан в стиле… И авторский стиль здесь оставляет двоякое впечатление: с одной стороны, о менее необычных вещах Wolfberry способна писать много лучше — это не её стилистика, не её тематика, а червяки — не её персонажи, с другой, автор всё же достаточно убедителен. Как читателю, мне не нравятся отсылки Сириуса к собственным действиям и ощущениям, которые тяжело человеку прочувствовать — «я ухмыляюсь», «мой воспаленный мозг», но вместе с тем, как критик, я не могу не отметить, что эти же отсылки бьют точно в цель, создавая эффект присутствия (как вариант — эффект присутствия в голове самого Сириуса) и передавая ужас, мерзость и чёрную иронию ситуации.
Не нравится?
Ну, что ж… Это Азкабан, детка.
Но даже тем, кому не понравилось, напоследок стоит всё-таки учитывать вот что: «лучше умереть собакой, у которой когда-то в жизни было счастье, чем жить безликим червем, чья жалкая душонка никогда не привлечет дементоров». Всё.